Заморская штучкаОна отрывалась по полной...Однажды на Рождество моя дочь, в ту пору шестиклассница, сделала себе необычный подарок. Она отправилась в зоомагазин и купила там морскую свинку. Зверьку, естественно, сразу понадобилась клетка, а также кормушка и бутылочка для питья. Приданое стоило раз в пять дороже зверька. Свинка оказалась довольно симпатичной, похожей на медвежонка-панду. Но, любуясь этим пушистым чудом, я понимала, что теперь мне придется заботиться не только о муже, ребенке и собаке, но и о Лине — так мы назвали свинку.
Еще через час я по-настоящему пожалела о живом приобретении. Было от чего прийти в ужас: клетка с нечеловеческой скоростью наполнялась продуктами жизнедеятельности — такими одинаковыми, будто их штамповала машина. “Зачем ты ее купила? — набросилась я на дочь. — Кто теперь будет все это убирать?” Вопрос был, конечно, риторическим.
Но тут произошло невероятное. Словно поняв мои претензии, свинка вообще перестала испражняться. Более того, она переключилась на несъедобные продукты. Например, с жадностью набросилась на газету. Видимо, газетная бумага пищеварению не способствовала. Я опять пришла в ужас — теперь уже от страха за жизнь Лины — и принялась ее уговаривать: “Ну, поешь укропчика, попробуй огурчик! И какай сколько хочешь!” Но свинка проявила невиданное упрямство и держала голодовку целые сутки. Когда она соизволила наконец возобновить свои естественные отправления, разве что аплодисментов не было — так все радовались.
Круглый год на ее “столе” не переводились свежие овощи. Себе порой жалели, а свинке покупали. Причем демократичную капусту Лина не жаловала, предпочитая посреди зимы листья салата, букетик укропа или свежий огурец. Ее зубки работали, как мощный миксер с блендером. И это был ощутимый удар по семейному бюджету. Как ни смешно, но свинка на стопроцентно вегетарианской диете пугающе быстро набирала вес. Скоро она весила целый килограмм.
При том, что морские свинки — самые кроткие животные в мире: ни за себя постоять не в силах, ни на другого напасть не способны, Лина отличалась невероятной хитростью. Она поняла, что в негласной табели о рангах ее место в доме после собаки, которая, действительно, избалована сверх меры. Однажды глубокой ночью мы с мужем вскочили с постели, разбуженные громким писком нашей собаки: Фросе плохо! Однако Фрося сладко спала у нас в ногах, а верещала на весь дом Лина. Оказалось, ее бутылочка перекосилась и не пропускала воду.
Правда, все попытки подружить наших животных или хотя бы представить их друг другу заканчивались одинаково: Фрося видела в Лине исключительно объект для охоты и тут же кровожадно открывала зубастую пасть. Так что свинке по соображениям безопасности приходилось жить в своих четырех стенах. Лишь иногда мы ее выпускали на прогулку в комнату, плотно закрыв дверь. И тут Лина отрывалась по полной программе. Грызла провода, пробовала на зуб кожаные сумки, пластмассовые ручки, домашние тапочки, учебники и тетради, оставляя везде свою фирменную метку — зазубрину.
Лина не любила одиночества. Она обожала сидеть у нас на руках, прижимаясь своим теплым и мягким тельцем и норовя поцеловать прямо в губы. Глазки-бусинки блаженно закатывались от счастья, а квартира наполнялась воркующими трелями.
Каждое лето мы вывозили ее в деревню на свежий воздух. Лина с удовольствием стригла сочную травку и одуванчики. Но расставание всегда было грустным. Свинка гостила у наших соседей, которые тоже к ней привязались.
Минувшим летом мы, как обычно, отправили Лину на природу с приличным запасом провианта. Уезжали в Москву второпях, не успев толком попрощаться. Она только посмотрела на нас печальными глазками, на мордочке застыло трагическое выражение.
В следующие выходные мы приехали в деревню. Вышла навстречу соседка: “Лина приказала долго жить. Она перестала есть, а потом у нее отказали задние лапки”.
Свинке было почти 8 лет. По меркам грызунов — это долгожитель. Может быть, просто пришел ее срок. Но мне почему-то кажется, что Лина умерла от тоски, и я не могу избавиться от чувства вины перед этим самым кротким в природе зверем.
Московский комсомолец
