ПО ИЗМАЙЛОВСКОМУ лесу передвигается странная процессия. Три женщины в спецодежде, внимательно озираясь по сторонам, стараются не удаляться от ржавого забора вокруг отстойника в пойме речки Серебрянки. На металлической сетке – условные знаки: привязанные через каждые 5 метров белые тесемки.
Приблизившись к очередной метке, передовой «дозора» наклоняется… Полминуты спустя в одной руке у отважной дамы – сработавшая мышеловка, а в другой на пинцете болтается дохлый мышонок. Кто и зачем организовал столь малоэстетичную охоту? Называется эта своеобычная процедура весенним учетом мышевидных грызунов в открытых станциях, а проводит ее Московский городской центр дезинфекции вот уже 46-й год подряд. Учет грызунов в закрытых помещениях тоже проходит регулярно. Но там «на крючок» попадаются в основном серые крысы – пасюки.
– Сейчас концентрация пасюков на урбанизированной территории составляет примерно 0,45 особи на 1000 кв. м, – говорит главный специалист Московского центра дезинфекции Людмила Румянцева. – Эта величина стабильна на протяжении многих лет. Видимо, на величину крысиной популяции в первую очередь влияют не изменения природных факторов, а емкость среды обитания, то есть количество доступных подвалов и «кормовых баз» (мусорных площадок).
Иное дело – мыши. Эти зверьки подселяются к людям реже, предпочитая проверенные за многие миллионы поколений естественные ландшафты. Поэтому по общим биологическим законам их численность куда сильнее подвержена годовым колебаниям.
Кроме того, если в подвалах приспособился жить единственный (во всяком случае, в наших широтах) вид крыс, то в мышином царстве разнообразия больше: в любой столичной роще запросто можно познакомиться как с полевкой, так и с домовой мышью (а есть еще и серая, она же лесная).
В таком разветвленном семействе год на год тем более не приходится. Впрочем, колебания колебаниями. Нам-то что до них? Увы, в городских условиях царь природы и венец творения вынужден обращать пристальное внимание даже на такую писклявую серую мелюзгу. Потому что эти создания переносят опаснейшие инфекции – например, геморрагическую лихорадку с почечным синдромом. И если меланхолически сунуть в рот былинку, подобранную там, где мышка хвостиком вильнула, легко можно отправиться к праотцам.
– И не жалко вам братьев меньших? – пытаю дезинфекторов, наблюдая, как ловко управляются они с серенькими трупиками.
– Как человеку – жалко, а как врач я понимаю, что это для блага людей, – отвечает завотделом профилактической дезинфекции 7-й московской дезстанции Артур Шарапа. – Каждую отловленную особь мы отправляем в лабораторию особо опасных исследований Центра гигиены и эпидемиологии. Ведь чтобы знать, куда выходить с дератизационными мероприятиями, нужно оценивать величину угрозы в каждом районе. В Восточном округе мы традиционно обследуем 4 территории: 2 в Измайлове, еще по одной – в Кускове и на Святом озере в Косине.
Так вот, анализы косинских мышей раз за разом показывают наличие возбудителей лептоспироза и туляремии.
Каждое учетное «угодье» – прямая линия, на которой через равные промежутки в первый день работы (как правило, в понедельник) расставляется сотня капканов с приманками.
Капканы – это хитроумно доработанные мышеловки (на фабричные изделия, по словам Артура Анатольевича, надежда плохая). А приманки – вкуснющие бутерброды: на хрустящую гренку кладут кусочек морковки. Всего в городе 41 такая линия, и на каждую уходит примерно по два батона.
На всю «спецоперацию» требуется чуть больше 50 кг белого хлеба (и примерно столько же моркови).
– Вчера на 200 капканах мы собрали 25 мышей, – говорит доктор Шарапа, когда мы заканчиваем путь в старовозрастном липняке за измайловской пасекой. – Сегодня – еще 22. Конечно, по двум линиям за весь город не скажешь, но, похоже, в этом году мышей заметно больше, чем в прошлом.
Кстати, биологи-практики давно заметили: всплеск мышиной численности почему-то всегда приходится на год, следующий за високосным…
Газета "Вечерняя Москва" - московские новости
