Окрестности рынка животных в столице становятся братской могилой для нераспроданных питомцев.
У ОБЩЕСТВА защиты животных появились конкуренты. Группа молодых ребят и девушек, не полагаясь на действия официальных властей, организовали воскресные дежурства в лесополосе, примыкающей к Птичьему рынку. Сюда, по слухам, выбрасывают непроданных за выходные, а также "взятых на поруки" перекупщиками щенят и котят. Корреспонденты "РГ" в прошедшее воскресенье отправились на разведку...
Новый Птичий рынок значительно лучше старого. Он просторней и чище, лучше оборудован. Здесь не стало полулегальных развалов и темных личностей, торгующих чем угодно, кроме животных. Наконец он вынесен за пределы жилого массива. Рычание, мяуканье и кукареканье, раздающееся здесь по выходным, более не тревожат жильцов окрестных домов. Не залетают в окна попугаи, не ползают по подъездам ужи и экзотические, в палец величиной, розовые гвинейские тараканы. Теперь вся эта живность гибнет вдали от людских глаз.
На выходе с рынка расклеено несколько однотипных объявлений. Предлагается помощь владельцам собак: найдем новых хозяев, возьму насовсем, пристрою в добрые руки за символическую оплату. Берут всех - щенков и взрослых, породистых и не очень, декоративных, сторожевых, злых, без прививок. Выбираю некую Ольгу Вячеславовну, звоню и рассказываю следующую историю: подгуляла собака, семь штук полукровок принесла, не поможете? Ольга Вячеславовна заливается соловьем: конечно, поможем! За городом будут жить, мясом питаться, а подрастут - пристроим в семьи. Просит за услугу недорого - сто рублей с носа. Обещаю перезвонить.
Звоню Надежде Ивановне Губе - она собаковод, заводчик ротвейлеров, давно сотрудничает с Обществом защиты животных, и причины подобного альтруизма ей хорошо известны:
- С этими добросердечными людьми мы боремся. Беда в том, что деятельность их практически неподсудна. Берут собачек, отдают собачек за малую корысть. Хотя корысть на поверку оказывается вполне приличной. Как минимум собаку уморят голодом или вышвырнут обратно на двор, все же заработав на ней сотню. Но это случается редко, и только с совсем уж негодными, полумертвыми псинами. Все, что пока держится на ногах, - уже товар, на нем можно заработать вторично. Пересортицу (этот милый термин означает истощенных, старых и увечных собак) сдают оптом на фабрики биопрепаратов, на опыты в институты - небольшая, но приятная добавка к вышеозначенной сотне. А кондиционные, упитанные особи почти всегда заканчивают свой путь в подпольных корейских ресторанах. Покупатели-кулинары охотно отваливают по полторы-две сотни за взрослую собаку, а деликатесные месячные щенки по полсотни идут нарасхват. И это еще не конец. Наверняка вы видели: возле метро частенько торгуют поясами и чулками из собачьей шерсти. Они действительно лечат от ревматизма, но чтобы набрать шерсти на один такой пояс, собаку нужно вычесывать полгода. Это я вам говорю как специалист!
Так обстоит дело с собаками, а остальные? По воскресным вечерам здесь остается много брошенных друзей человека. Пойманные летом и надоевшие к зиме, норовящие впасть в спячку ужи с ежами. Беспородные котята, белые мыши и крысы, исправно плодящиеся раз в месяц, - кому они нужны? Хозяева стоят с ними день-два, а непроданных бросают здесь же.
Хуже всех приходится котятам. Их ни съесть, ни ободрать - ни к чему бедняги не пригодны. Владельцы вечером выставляют их кучей, в тех же картонных коробках, на обочину шоссе, в надежде, что проезжие водители польстятся на дармовщинку и все же возьмут котенка-другого. Заботливые даже укрывают питомцев тряпками. Эта гуманная мера дает малышам возможность помучиться подольше - некоторые дотягивают до утра. Всю ночь над дорогой стоит тоскливо-писклявое мяуканье. Бывалые шоферы большегрузных машин из сострадания давят эти коробки колесами...
Впрочем, в последнее время появились люди, интересующиеся и котятами тоже. Пару раз на шоссе появлялся "пикап" и аккуратно загружал эти коробки в кузов. И если в ближайшее время мы столкнемся с рекламой, призывающей покупать, скажем, "набрюшники из шерсти сиамских котов - лучшее средство от желудочных колик" - удивляться не стоит.
Земноводным и пресмыкающимся немного проще. На морозе они коченеют сразу и, если верить Брему, без неприятных эмоций. Тогда их относят в лес и вываливают в ближайший сугроб. В основном это маленькие среднеазиатские черепашки. Учитывая, что последний раз они питались, как правило, в родной Средней Азии, а потом двое суток, перемотанные скотчем, путешествовали в ящике багажного вагона - такой их конец вполне предсказуем. Бабушка Вера, продавец мотыля, советует:
- Вы бы лучше в мае приехали, когда снег сойдет. Тут по лесу женщины с корзинками ходят, в корзинках - вроде грибные шляпки... Только это не грибы, а черепашьи панцири. Зачем собирают - не знаю, наверно, для поделок каких. А вороны у нас тут - самые жирные в Москве! И лисицы здесь живут постоянно, а ночью по рынку шастают.
Ходят также слухи, что в прилегающей к рынку лесополосе обитают некие "желтые воробьи" - якобы гибрид обыкновенного воробья и канарейки. Пришлось обратиться за разъяснениями к специалисту, продавцу кенаров Сергею. Он веселится от души:
- Кенары и воробьи, конечно, близкие родственники. Но улетевшая канарейка даже летом не проживет в лесу и пары часов - заклюют другие птицы или ворона съест. А если и уцелеет, у нее будут дела посерьезнее, чем спариться с воробьем и обзавестись потомством. Например, поиски корма, которого там нет. Так что "желтые воробьи" - это обычная "желтая утка"...
Белые мыши и крысы, будучи отпущены на волю, напротив, имеют неплохие шансы спастись. Они всеядны, быстро находят себе укромные и теплые места. И в отличие от канареек охотно вступают в браки со своими серыми уличными собратьями. В подземельях рынка обитает крупная популяция этого морозоустойчивого гибрида. Мутанты внешне довольно привлекательны: ловкие, проворные, белая и темная окраска идет у них пятнами. Охранники территории кличут их ласково - "наши далматинцы".
У работников рынка накопилось много таких словечек, целый профессиональный сленг. Жаль, не все можно процитировать. К примеру, беглую черепаху здесь величают "пепельницей". Это довольно смешно, пока не увидишь воочию такую покрытую инеем, с растопыренными лапами и далеко вытянутой шеей мертвую "пепельницу"...
Все это было и раньше. Старый Птичий рынок существовал на Таганке с 1638 года, и нерадивые хозяева тоже, случалось, бросали своих непроданных меньших братьев. Оказавшиеся лишними мурлыки и кабыздохи ползли куда глаза глядят. И все же вокруг были люди: подбирали, выкармливали. А здесь брошенным ползти некуда - только через шоссе, в лес. Резюме розыскам подвел лейтенант ДПС, дежуривший на МКАДе у отметки "14-й километр".
- Этот участок дороги, примыкающий к рынку, километра полтора, в понедельник утром прямо хоть лопатой и шваброй убирать надо... Здесь даже маршрутки не останавливаются: случалось, пассажиров тошнило.
Кажется, со времен Чудского озера вошел в русский язык емкий термин "ошеломить". Буквально он означает следующее: наподдать германскому псу-рыцарю палицей по затылку так, чтобы с того шелом (шлем) свалился. Выразительное слово. Экскурсия в царство зверей вышла ошеломительная...
Михаил Осин, Ольга ПтаховскаяРоссийская газета
