В зоопарке посетители почему–то теряют страх
— Это Шоколадка, воротничковый мангобей, — представляют мне мою первую подопечную. Обезьяна вежливо (как показалось) протягивает сквозь прутья лапку, но зоотехник Ольга Гуринович резко меня одергивает: — Может цапнуть. Когда рядом мужчина (Оля кивнула в сторону нашего фотокора), Шоколадка начинает ревновать и бросаться на соперниц.
Мое первое рабочее утро в зоопарке началось с горы инструкций по технике безопасности. Животных не бить, в прямой контакт с ними не входить, посетителей вежливо просить не совать руки в тигриную пасть, еду, предназначенную для кормления животных, не пробовать. В общем, ничего невыполнимого. Поэтому, поставив свою закорючку в строке «ознакомлена», надела халат и отправилась на кухню.
Кто ел из моей миски?
У меня как у временного повара хищной группы в арсенале были 40 кг мяса, 5 кг крупы, ящик морковки, бананов, яблок, киви, апельсин, несколько десятков яиц и компот из сухофруктов. Как тут не вспомнить инструкцию! Когда нарезала фруктовые салаты и делала бутерброды для обезьян, намазывая на ломтики батона творог с изюмом и клубничным йогуртом, едва удержалась, чтобы не попробовать.
— Морковь обезьянам почисти, а в творог добавь яичный желток (белок выкинь — он им вреден), положи каждой макаке плитку гематогена и приправь детским поливитаминным гелем с апельсиновым вкусом, а яванской макаке Жене добавь в бутерброд успокоительные капли, а то он себе постоянно хвост обгрызает, — инструктирует Ольга.
У Жени, к слову, еще и раки в еженедельном меню. И все это на индивидуальных «аэрофлотовских» подносах, разделенных на секции: здесь — зелень, здесь — мисочка с молоком, здесь — фарш. И не дай Бог, продукты будут несвежие: молоко кислое или мясо с запашком! В зоопарке около 1.000 животных 200 видов. И за каждого отвечаешь чуть ли не головой. Во всяком случае, их голова стоит дороже, чем твоя.
Кашу для медведей варят с вечера.
— Маникюра нет? — глянула на мои ногти Люда Стержанова, специалист по уходу за животными, и придвинула огромные кастрюли с застывшей ледяной пшенкой, овсянкой и рисом. — Размешивай.
Люда в это время готовит им салат с капустой и морковью.
— Кролик не нужен? — открывается дверь и на стол падает грызун, которого заморозили, как свежую рыбу, не разделывая, — с ушами, лапами, хвостиком.
С кормом для хищников не меньше возни. Казалось бы, кто им на воле пищу разделывать будет? Однако Ольга из мяса вырезает все жилочки и жировые прослойки. Иначе у хищников, привыкших к добротной дичи сплошь из мышц, от откормленной говядины несварение случится.
— Я предпочитаю сама разделывать, — говорит Ольга, снимая шкуру с козы. — На кухне всем одинаково мясо нарежут. А мы вырезаем рысям самые лучшие кусочки, обрезь — медведям...
Собираясь на работу в зоопарк, прекрасно понимала, что одним кормлением животных не обойдется. Люда подает лопату: «Приступай», — и указывает на внушительные кучи по всем углам медвежьей «берлоги». Да... Одно дело за носухами да мангустами убирать, другое — за медведями или верблюдами, у которых за день по 10 — 20 кг отходов жизнедеятельности собирается. Уж лучше бы в птичник попросилась.
— Думаешь, там легче? — ухмыляется коллега. — Казалось бы, птички... А им за день 120 литров воды требуется! С копытными свои трудности — их доить постоянно нужно, следить, чтобы мастопатии не было. Тут со всеми, как с детьми...
Животные страсти
«Слишком близко», — эту фразу раз за разом повторяли сотрудницы зоопарка, как только я приближалась к хищникам ближе, чем на вытянутую руку. Как только перейдешь с тигром границу с «вы» на «ты», он тебя тут же порвет! Но посетителей буквально за уши приходится оттаскивать от клеток.
— Багира, подруга моя, — девушка, явно подшофе, перегнулась через забор и гладила льва по носу. От такой смелости Оля чуть поднос с едой для носух не выронила:
— Не трогайте льва...
— За животных ведь переживаем, — возмущались сотрудницы. — Девушка за свою беспечность без пальца (в лучшем случае) останется, а льва пристрелят. Мы себе такое не позволяем, работая со зверями каждый день. Все–таки зоотехники — не дрессировщики. А посетители почему–то в зоопарке совсем страх теряют.
Потеряла и я. Протянула японской макаке Ляле сквозь прутья бутылочку с молоком и так по рукам получила, что от неожиданности даже отскочить не успела. Еще легко отделалась, без царапин. К обезьянам вообще опасно подходить: то очки снимут с любопытного зоолюбителя, то шапку, то мобильный заберут.
— Одному пьяному мужику наша Ляля едва полпальца не откусила, — вспоминает ветврач Андрей Гончаров. — Причем он сам через забор перелез, руки к ней просунул, а потом кричит: «Я на вас жаловаться буду!»
Живьем брать будем
К обеду привезли живой корм. Получив откормленных свинок, сервалы затеяли драку. Самка Шаха норовила забрать себе сразу две тушки.
— Наверное, беременная, — предполагает Ольга. — Раньше никогда себя так агрессивно не вела.
Если выводы зоотехника верны, то через два месяца группу хищников ждет прибавление. Малыши в зоопарке рождаются с завидным постоянством, и животным даже невдомек, что люди озабочены демографическим кризисом. Всего пару месяцев назад родился зубренок. В этот день к клетке с зубрами не подступиться было.
— Мы все зубра Сансаныча пытались отгородить от зубрихи, чтобы он ненароком детеныша не задавил.
У кого в этот день выходной был и тем сообщили: 24 августа в 17.10 родился зубренок. Почти семейный праздник.
А вот верблюжонка Андрей за ноги вытягивал. И вьетнамской свинье роды пришлось стимулировать, а поросятам пуповины обрезать и зеленкой обрабатывать.
— Как–то это совсем неестественно, — удивляюсь. — Неужели животным в таком деле требуется помощь?
— Они же не в дикой природе живут, поэтому с ними, как с домашними, — говорит Андрей, обнимая за шею верблюжонка и приникая к нему ухом. — Кажется, у него ларингит, хрипит что–то.
Для ветеринара в зоопарке работа не заканчивается ни днем ни ночью.
— Недавно сторож в 10 вечера позвонил, — для Андрея это в порядке вещей, — страус шею повредил. Человеку, чтобы диагноз поставить, прежде анализы делают. А тут все на глаз. Подойти не рискнешь: страус одним ударом лапы льва убивает. И наркоза нет. Выкрутились. Фельдшер Мария птицу веточкой к ограде подманивала, а я в этот момент из пульверизатора лекарством опрыскивал рану.
А вот зоотехникам приходится не только роды у животных принимать, но иной раз и детенышей вручную выкармливать. У Кати Езубчик, зоотехника, питомец номер один — моржиха Муля. Привезли ее в зоопарк полугодовалой. На воле моржата почти два года исключительно на грудном вскармливании, никакого коровьего или козьего молока не признают. Зоотехники в блендере смешивали селедку с кальмарами, добавляли сухое молоко, воду, рыбий жир, витамины и глюконат кальция. И этим напитком почти год выпаивали Мулю. Через трехлитровую соску. 7,5 литра в день! Лишь полгода назад моржиху полностью перевели на обычный корм. Теперь девушки выстраиваются вдоль стола и с утра разделывают 8 кг мойвы, 3 кг горбуши и еще 4 кг кальмаров. Голову долой, хребет долой, кости долой — в ход, вернее, в пищу идет только филе.
— А сколько Муля к себе внимания требует! — вздыхает Катя. — Утром зайду ее домик убирать, она тут же ляжет на пороге и ни пройти не дает, ни дверь закрыть. А попробуйте 170 кг с места сдвинуть. Когда днем ее в бассейн выпускаем, тоже рядом караулим, чтобы она ничего в рот не тянула: дети ведь и камни ей бросают, и батон суют, и конфеты в обертках.
Все почему–то думают, что звери в зоопарке голодают, и заботливо в клетку мангустов суют говяжьи ребра, обезьянам кидают капусту. Ты им тут кролика на кухне разделываешь, который на рынке по 9 тысяч за килограмм, да фарш из телятинки крутишь, а звери уже конфетами да печеньем сыты. В итоге ветеринару Андрею то и дело приходится бедных верблюдов, коз, объевшихся батоном, отпаивать чемеричной водой.
Зарплаты в зоопарке невысокие, поэтому работают (в основном женщины) тут не ради денег, а из–за любви к животным.
— Остаетесь? — спросил в конце рабочего дня директор Юрий Рябов. — Нам люди очень нужны.
— Подумаю, — уклонилась от ответа, хотя знала, что работа не по мне. Ведь самое тяжелое — нет, не клетки убирать и не рыбу разделывать. Тяжело, если кто–то погибает. Кто–то, кого ты кормил из собственных рук. За кого переживал. С кем времени проводил больше, чем с собственными детьми. Впрочем... Если бы мне предоставили выбор, я бы работала с черепахами или попугаями в надежде, что они меня переживут.
Беларусь сегодня
